Словно чужие, наткнувшиеся друг на друга в темном коридоре захудалого бара. Будто были знакомы сто лет назад, но позабыли, кто есть кто, память обнищала, теперь пытается вернуть былое величие, неумело демонстрируя то немногое хорошее, что было или только казалось; слова потерялись в лабиринтах самообмана и потрясающего дворца иллюзий, все еще возвышающегося над горькой реальностью.
Хочется кричать до хрипоты, до потери голоса вовсе, драть обои когтями, да так, чтобы узора было уже не разглядеть. Заглушить голоса в голове дурной музыкой, громкой, бессмысленной, колючей. Боль густая, липкая как смола, черная и тягучая, она все не уходит и не уходит, вопреки всему, ведь нечему уже болеть, все давно сожжено, истоптано, разбито, развеяно по ветру.
Мне так хочется, чтобы ты знал, как сильно ты мне нужен, чтобы эти слова что-то значили для тебя. Как же горько, что тебе все равно.
Хочется кричать до хрипоты, до потери голоса вовсе, драть обои когтями, да так, чтобы узора было уже не разглядеть. Заглушить голоса в голове дурной музыкой, громкой, бессмысленной, колючей. Боль густая, липкая как смола, черная и тягучая, она все не уходит и не уходит, вопреки всему, ведь нечему уже болеть, все давно сожжено, истоптано, разбито, развеяно по ветру.
Мне так хочется, чтобы ты знал, как сильно ты мне нужен, чтобы эти слова что-то значили для тебя. Как же горько, что тебе все равно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий